Хотя сейчас «Аэлита» считается одной из вершин советского авангарда (достаточно вспомнить конструктивистские декорации Виктора Симова, а также необычные костюмы, выполненные мастерами Московского Художественного Театра), едва ли Протазанов ставил перед собой цели снять авангардистский шедевр. «Аэлита» была его первой постановкой после возвращения из эмиграции и мыслилась, прежде всего, как зрелищное зрительское кино. Не случайно ставилась она на кооперативной кинофабрике «Межрабпом-Русь», фильмы которой были прежде всего ориентированы на вкусы широкого зрителя.

Стоит отметить, что современная критика встретила фильм с недоверием. Рецензенты писали об «идеологически сомнительном» романе-первоисточнике и обвиняли фильм в эклектичности и безразличии к проблемам рабочего класса.

Возможно на критическое отношение к картине могла повлиять протазановская ирония, весьма ощутимая в трактовке сюжета. Ироничным кажется и финал «Аэлиты», в котором все описанные в фильме драматические и революционные события оказываются только сном главного героя.